Тёща в аварию попала: метла пополам, ступа - в щепки!
Тёща у меня обидчивая такая. Как-то в гости пришла, а я с дочерью в ладушки играю: ладушки-ладушки… И тут, как-то рифма накатила: ладушки-ладушки - крысиный яд для бабушки. Я даже без задней мысли, как-то вырвалось. А она как поднялась! Значит даже так!? Смерти моей хочешь!? Я столько добра тебе сделала! В конце концов, обозвала меня ни за что свиньёй неблагодарной и убежала. И тут же - жена, как чёрт из табакерки: «Мама сказала, что ты собираешься её отравить!? Тогда трави и меня заодно!» Звонит моя мать: «Что там у вас произошло? Сваха звонила, про какие-то оладьи отравленные несла. Я ничё не поняла!» Позвонил тесть: «Бесполезно, сынок, крысит её не берёт, цианиду бы!» В общем, скандал из ничего. А может тёща повод ищет, специально обидеться, чтобы потом все извинялись перед ней, и чувствовали себя злодеями, покусившимися на самую святую невинность. Я ей тут как-то, заботливо: мол, мама, на улице гололёд, будьте осторожны. И в шутку: чай не фигуристка молоденькая на катке. А она: «А кто? Корова престарелая на скотобойне?» И главное, спросила это с таким обиженным видом, как будто это не она про дряхлую корову придумала, а я! Нет, ну я не знаю, то ли нечистая сила какая, прости меня господи, подкидывает такие ситуации? Опять же, с дочкой, смотрим мультик-пультик; про слонёнка, удава, попугая, жена на работе. Звонок в дверь. Открываю - тёща. Она: «Здравствуйте». А я, ещё под впечатлением мультика, в шутку, голосом удава: «Привет тебе, мартышка!».
Тёща в слезы и убежала. Ни я, ни ребёнок ничего не поняли. Но уже к вечеру земля горела у меня под ногами. Позвонила моя мать: «Как тебе не стыдно! Ты думай про неё что хочешь, но зачем же при ребенке, гориллой обзывать!?» Жена узнала, взбеленилась: «Я к твоей маме хорошо отношусь, а ты мою - гамадрилой назвал!». Позвонил тесть: «Молодец, сынок! Я такое поэтическое сравнение всю нашу совместную жизнь искал, точно подметил, ну вылитая макака!».Всё, дома холодная война, железный занавес, с раскладушкой на кухне. Ситуация непредсказуемая и взрывоопасная. Дочка выступает миротворцем в переговорах с конфликтующими сторонами. Ни в ладушки, ни во что другое уже не играем, мультики забросили. Не дай бог, чего сорвётся с языка, или кто жесты не так поймет.
Мать по телефону пилит: «Сходи - извинись, да не ляпни опять чего!». Тесть позвонил: «Примат успокоился – приезжай». Я собрался, дочку-парламентера с собой взял. Беретик на нее голубенький надел – ну вылитая миссия ООН. Но чего-то не хватало. Бутылку для тестя взял, а чего ещё?
У дочки спрашиваю, что там маманька нам вослед прошипела? Дочь: « Чтобы цветы не забыли купить». Во, точно! Хорошо, что дочь быстро языки зверей схватывает, не зря в зоопарк часто вожу… Так, стоп, я опять чего-то не то несу. Что бы обдумать предстоящую речь, и подобрать побольше чёрных эпитетов для самобичевания перед тёщей, решили пойти пешком, через лес. А там, вдоль дорожки, ведущей к городскому кладбищу, с обеих сторон, бабульки цветочками торгуют.
Я подошёл, присмотрелся – яркие, красивые. И как бабулька сказала: выполненные из экологически чистых материалов. Ну, думаю, раз из экологически чистых, это не то, что какая-нибудь гадость голландская, на второй день не завянут.
И стал выбирать. Бабуля: «Тебе, сынок, для кого цветочки?» Я говорю, для тёщи, чтоб ей… «Было царствие небесное» - подхватила бабка. Я говорю: ну, в принципе, можно и так. А она: « Вот молодец, не забывает тёщу, навещает, с цветами. Ну, раз такое дело, возьми миленький бессмертников букетик, за полцены отдам, долго будет стоять, как живой, глаз радовать». Бабулька даже чего-то прослезилась.
Действительно, букетик такой симпатичный. И главное название хорошее - символическое. Приду и скажу: « Вот, мама, живите без смерти, до скончания этого века!» Вот с такими, уже радужными мыслями, миссия ООН и постучалась в дверь к тёщи. Что произошло дальше, я не сразу понял. Тёща, увидев букет, и выслушав мои сбивчивые пожелания, на счет: «до скончания этого века», почему-то позеленела вся. Парламентер-миротворец, увидев расцветку бабушкиного лица, шмыгнул за дверь. Я не успел, замешкался. И если бы не вовремя подоспевший тесть, торчать бы этому бессмертному гербарию у меня… откуда-нибудь. Это уже позже, когда мы в скверике оприходовали мой презент, тесть объяснил, что бессмертники кладут в гроб покойнику и на могилку. А насчет жизни до скончания века? На календаре 1999 год. Не так уж много и осталось-то. Да-а-а…, тут в пору и позеленеть.
И вот, с тех пор, я перед тёщей, как та японская гейша. На лице: не пробиваемая для чувств маска, с деревянно-нейтральной улыбкой, чтоб не дай бог чего, и - поклон. Двери тёще открыл, на лице не говорящая ни о чём улыбка, и - поклон. Сколько это может продолжаться, я не знаю. После воздержаний, за время холодной войны, я готов перенести и это. Но вот тёща… Она ведь заскучает скоро. Обидеть некому, тесть не в счет, а значит и прощенье просить, никто, виноватым
голосом, льющим ей бальзам на сердце, не будет просить. И я так думаю, что, в конце концов, она пойдёт на провокацию. И когда я, думая о своём, буду, как японский болванчик кланяться, в знак согласия с той ахинеей, что она несёт, потеряю бдительность, и тёща, между делом, рассуждая о погоде, спросит: « О похоронах моих мечтаешь?» И я по инерции, в знак согласия с тем, что она скажет - поклонюсь. Но это будет уже не поклон гейши, а последний поклон самурая, перед харакири.
