И опустилась на землю синяя птица счастья, и укрыла она её своими крылами, и наступила всеобщая благодать. Всеобщая, да не совсем. Мне, как всегда, не повезло. Крыло, под которое я попал, не плотно прижалось к земле и всю благодать от меня сквозняком удуло куда-то к чёртовой матери.
Я проснулся от холода, одеяло валялось на полу. Солнце тоже просыпалось. Позёвывая во всю свою большую оранжево-конопатую физиономию, оно, потягиваясь лучами, поднималось над горизонтом. Задремавший под утро месяц, не успел вовремя среагировать на смену караула и… получив лучом в ухо, в испуге ретировался с небосвода. И все признаки утра указывали на то, что день сегодня обещает быть удачным, если не зевать. А тут ещё Глоба, с утра, по телевизору, пообещал - да мол, всё сегодня будет гламурненько. Но предостерёг клиентов астрологии от поездок в дальнее зарубежье. Особенно, говорит, сегодня вредно ехать Козерогам на Гавайи. Я ещё засомневался, мол, чё это мне сегодня нельзя на Гавайи? Но, открыв холодильник, и увидев повесившуюся мышь - понял, что действительно, на Гавайи ехать мне сегодня как-то… ну, не своевременно. А пошарив по карманам - понял, что и ближайшие поездки мне сегодня вредны. Ну а в остальном, как и было обещано приметами и звёздными авторитетами, всё сегодня должно у меня быть, как говорят французы – «лямурненько» и «тужурненько».
Я шел по весеннему городу и широко и счастливо улыбался. Не каждому такое дано, тем более с утра, да на голодный гастрит. Встречные женщины, очевидно в ответ на моё заразительное настроение, весело смеялись, поправляя волосы у виска. Даже некоторые мужчины улыбались мне, хотя я – не такой! В общем, жизнь цвела и пахла. И тут, мне как серпом… по настроению – «Придурок, ширинку застегни!» И всё! Яркие краски весеннего утра померкли. Конопатое солнце, как будто чувствуя неловкость, нырнуло за тучу, из которой сразу же стал накрапывать холодный осенний дождь. А тут ещё какая-то злая бабка, поливая всех вокруг очередями желчи, пропёрла свою «тачанку», отдавливая ноги прохожим. И даже мат хозяев отдавленных ног уже не вызывал весёлых весенних улыбок. Чё ж так не везёт, а?
И эта синяя птица счастья, блин, как суматошная, мимо меня, туда-сюда, туда-сюда, без устали, к какому-то счастливчику. Я уже и так и эдак, пытался привлечь её внимание. И костры посадочные ночью выкладывал, и пляски племени бумбы-юмбы на крышах устраивал. А в результате? Неделю в психушке и штраф от пожарников. Но теперь решил делать тихие засады. Сел по курсу её постоянного маршрута, в позе роденовского «мыслителя». Думаю, она будет пролетать мимо, заинтересуется, подлетит посмотреть, и отметит меня счастьем, прикоснувшись своим крылом.
Неделю сидел на холодной лавочке в позе памятника этому умнику… А в результате? Отморозил себе… Не знаю как это по латыни, но своих птенцов у меня похоже уже не будет. Зато эти, посранники мира и соперники бомжей, кажый божий день прилетали, чтобы отметить мою монументальность. Сволочи пернатые!
Ну, чё ж так не везёт, а? Даже во сне, в погоне за ней. Ловишь, ловишь, гоняешься всю ночь, гоняешься… а утром просыпаешься… весь в поту и перьях. И долго ещё потом в ушах эхо – кар, кар… Достала меня уже эдакая несправедливость! Решил твёрдо, всё – хватит! Не мальчик уже поди, бегать за ней. Возьму двустволку, и как только встречу её ещё раз, не важно, во сне, или на яву, поставлю вопрос ребром: Да? – Да! Нет? - Нет!... Нет?! Как картечью шандарахну с двух стволов! Что бы уж больше не отвлекаться на всю эту пернато-синюю призрачность счастья и надеяться только на самого себя.
